Шишки (АК-47)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Шишки (Candy Kush)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Альфа-ПВП (Кристалл)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Альфа-ПВП (Мука)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Амфетамин
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Мефедрон (Кристалл)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Мефедрон (Мука)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Гашиш (Евро)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Экстази Iphone (250мг)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Экстази Sprite (250мг)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
MDMA (Кристаллы)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
ЛСД-25
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Героин (VHQ качество)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Метадон (Кристаллы)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Кокаин (VHQ-камни 97%)
Актуальные цены и покупка товара осуществляется в боте по кнопке ниже!
Вер- нувшись, он застал странно пустую, странно облезлую и, главное, странно безмолвную комнату. Уже шли переговоры Большого Этингера о летнем ангажементе в Москве и Санкт-Петербурге, уже Полина Эрнестовна сшила для Эськи настоящую концертную юбку со стеклярусом по подолу, а приметанный Яшин фрак ждал последней примерки у мужского портного. Шутка ли? Чуть пониже плавным хороводом кружили какие-то перелетные длинноногие птицы, нежно посылая вниз бесшумный плеск длиннопалых опаловых крыльев. Fda очистило ce mark Домашнее использование мочи препарат злоупотребления coc Кокаин а тест. Где-то даже считается, что она полезна и может помочь от многих болезней. Просто нелепое культовое сооружение, нечто вроде двойной телефонной кабины с приступочкой, изумительно сработанное старинным мастером. Годам к шести знал от нее много неожиданных, необычных и «взрослых» явлений природы и мира. Мол, и в бочки кенарей сажали, и в чулках подвешивали, и палками с перьями щекотали… Это все ми- фы! И точно в детство вернулся: старик Морковный, Федор Григорьич, так и жил у тех же хозяев, в своей большой стран- ной комнате в полуподвале. Позже, скучая по Зверолову, Илюша так и не решился однажды сесть в знакомый трамвай и кривыми тесными улицами, среди тополей и карагачей, поехать в Татарку «просто так». Купить закладку марихуаны шишки и бошки Ольгин. И в ответ ей Зверолов: — Ты безумна, Зинаида, бог тебя накажет! Сама она гадала молча, ничего никому не говоря, свои карты в руки никому не давала.
Русская канарейка. Трилогия в одном томе. Серия «Полное собрание сочинений (ЭКСМО)» Текст предоставлен правообладателем gostevoydombriz.ru?. Менеджер по продажам корпоративным клиентам Торговый представитель. Теперь тоже думаю, надо, не надо, надо, не надо. Преимущества ATM Lanta Z от МЦ Алтимед.
Зимняя старушка читала отрывки длинных монологов. И добавила, что срок жизни любого сорта яблок — лет сорок, после чего им снова нужно заниматься: се-лекци-они-ро-вать. Хотя, если подумать, не лишать же такого выда- ющегося артиста, такого, по словам Зверолова, «страстного маэстро», как Желтухин Второй, его законного жилища. Знала, что отец подхватит, ответит, объяснит или возразит. Конец цитаты.
Большое овальное зеркало над умывальником явило безумного арлекина со скорбной половиной старушечьей маски. Потому к заказчику приходила жить. Понимаете, пока мы вместе выбирали-перебирали кулоны, серьги и браслеты — а старая дама так нам понравилась, хотелось, чтоб она осталась довольна, — мы успели вдоволь поболтать. Ничего себе — замечание утонченной дамы? Никакие скрипичные «страсти в клочья» не сравнят- ся по накалу с яростным речитативом виолончельного parlando! Выпустил утром птиц полетать, прилег на топчан и уснул под сенью желто-зеленых крыл — что может быть прекрас- ней? Рановато о ней. А толку что, еже- ли мозги набекрень… Когда она вышла, пробормотал себе под нос: — И шестибровый серафим на перепутье нам явился. К налетчикам! Затем, поддев ногтем прозрачную клейкую полоску надо лбом, старая дама совлекла седой скальп с абсолютно голого черепа — замечательной, кстати сказать, формы, — разом преобразившись в египетского жреца из любительской постановки учеников одесской гимназии. Хроменькая девушка была и болезная по женской части, но все ж раввинская дочь. С них начинался подъем в настоящие горы, в Ала- тау. А петь учил их сам. Да и он, если трезво глянуть: солдат, конечно, хуже гоя, невежа в райских кущах святых наших книг, но все ж георгиевский кавалер, да и сорок-то целковиков кантонистской пенсии от царя-батюшки тоже, поди, на земле не валяются. Минут через двадцать они уже ехали в такси к старику Морковному в Татарку, все той же заблудистой сетью уло- чек, мимо заборов, полоненных неряшливой розовой и бе- лой мальвой.
Один, другой конверт, десятый… и вот уже омерзительный вкус клея во рту, шершавый язык одеревенел и еле шевелится. Но Зверолов старика уважал и покупал у него молодых самцов хорошей зеленой линии. Но бывало, в конце длинной и пылкой арии брал крошечную паузу и вдруг на одном дыхании выдавал «Стаканчики граненыя», хитро кося на хозяина черным своим глазком-бусиной, отчего Зверолов хохотал и плакал одновременно, сморкаясь в платок, качая головой и повторяя:. Несколько мгновений в воздухе легчайшими перышками мерцали его вздохи-попискивания, затем вздулся тугой шар тишины, и в нем вначале короткими побаловками, низами, синичкой грянула звонкая серебристая россыпь, широко и вольно разливаясь, вознося мелодию ввысь, заплетая длинные витые пряди, подстегивая себя увертливой скороговоркой флейты. Та отвечала спокойно: — А вы, мадам Этингер, не желаете видеть дочь старше ее четырнадцати лет, не приведи господь? Однажды он слышал утреннюю перебранку бабуш ки со Звероловом, но было то на пробуждении, на переходе в яркую россыпь канареечного пения, так что все могло ока- заться и продолжением сна.
В отличие от голландских кофе-шопов, в канадских аптеках все цивилизованно. Спустя пять лет упорных занятий на первом концерте в Зале благородного собрания, что по Дворянской улице помещенье пусть небольшое, заметил Гаврила Оскарович, однако публика порядочная, все университетские люди , дети виртуозно исполнили довольно сложную программу — Третью, ля-мажорную сонату Бетховена для виолончели и фортепиано и виолончельную сонату Рахманинова, — заслужив аплодисменты искушенных ценителей. Никакие скрипичные «страсти в клочья» не сравнятся по накалу с яростным речитативом виолончельного parlando! Не все, как выяснилось, не все замки запер. В те минуты, когда его сильные пальцы профессионального музыканта тянули шнуры и вязали узлы, он мечтал оказаться вдали от супружеской спальни и от Дориной откляченной задницы — приложив к губам мундштук кларнета, искоса поглядывать в ложу второго яруса, где в бархатной полутьме, смутно белея истомной ручкой на пурпуре барьера, маячит белокурая Ариадна Арнольдовна фон Шнеллер, дочка антрепренера театра.
Хранился корм в ситцевом мешочке, перетянутом на горловине серебряной тесьмой от новогоднего подарка из раннего Илюшиного детства. По четырем углам столовой от пола до потолка громозди- лись клетки. Она всегда приходила на утренние репетиции, и ее тишайшее присутствие волновало сердца многих семейных оркестрантов. Это в нашем терпеливом деле гораздо лучше. Мы их держим для особо дорогих покупок. Мария подошла и положила на плечи девочке свои пре- красные тяжелые руки. Купите, ей-богу! Это ведь не караван-сарай какой-нибудь. На уголке его, расчищенном «для разговору» и застеленном клеенкой, гостей ожидало непременное пиршество. Совсем уж в глубокой ее старости выплывало на свет то одно, то другое. Этот «венский гардероб» — единственное, что осталось девочке от европейских мечтаний, — служил ей всю долгую, долгую жизнь, ибо Эсфирь Гавриловна и в старости оста- валась такой же хрупкой дюймовочкой, не поправившись ни на фунт. Чьей дочерью? Бывало, проснувшись в плохом настроении, не разговаривала с внуком до полудня, так что он озадаченно пытался припомнить, не натворил ли чего. Праздник для глаз.
Илья, как в медленном сне, пытался вымолвить, произнести слово, реже которого он вряд ли что в жизни произносил. И тюбетейка! Зверолов уверял, что на любом мировом конкурсе, ежели бы на та кой попасть, Желтухин Второй обязательно отхватил бы первый приз. Пел с открытым клювом, в ма- нере сдержанной страсти, виртуозно меняя тональность и си- лу звука, «балуясь»: то проходя низами, то поднимая тон, то сводя звук к обморочному зуммеру, трепещущим горлом припадая к тончайшей тишине. Но ведь не это главное — тем более что Яша счел нужным сей шедевр усыновить, а псевдонимом взять солдатское имя деда: Михайлов. Его и разбудило бабушкино от- рывистое, на взрыде: «…его мать!!! Плыли, сцепившись оборками, выпуская солнце на миг-другой и вновь пряча его за широкими ки- сейными подолами. И — к кому?
А вот это еще лучше: — Не-е-е-т! Якобы тянулся за ним романтический шлейф: бабушка говорила, что в этом плаще Зверолов ночевал зимой под ок- нами какой-то одесской балерины. И странно было осознать, что этот человек, проникнутый любовью к малым птахам, воевал, воевал и воевал: сначала в гренадерском полку Его Величества, потом в конной бригаде Котовского, затем — в Финскую, Отечественную… Он и строил, конечно, — Турксиб, например, и, вероятно, много чего еще. Возможно, поэтому его часто приглашали петь женские партии в оперных постанов- ках, он бывал в них чрезвычайно органичен. Сухощавая, опрятная, всегда пахнущая какой-то лавандовой водой, которую сама и настаивала, с гладко выплетенной и выложенной надо лбом косой, черной даже в старости, была она человеком властным, прямолинейным и без воображения. И так же аппетитно скворчали восхитительные гренки на двух сковородах, исправно ворочаясь с боку на бок.
А вот в Канаде траву свободно продают любому желающему! Ее точеная головка с собранными на затылке в узел черными кудрями, мелко-кольчатыми, как бороды ассирийских царей, строгий профиль, который она рывком оборачивала то к одному, то к другому краю клавиатуры, чуть ли не ухом и щекой приникая к клавишам на пианиссимо, а на фортиссимо швыряя аккорды куда-то под рояль; ее блестящие глаза, то сощуренные в щелочки, то расширенные как бы в ужасе на громовых каскадах, округлый детский лоб, покрытый испариной, и бешеная погоня по клавишам ее недетских, суховато-мускулистых кистей, — все излучало подлинность таланта. Конец цитаты. Мило Кексы Сама трава в стеклянных банках. Опрятные кореянки выставляли на прилавки миски со своими остро-пахучими салатами и закусками, всеми эти- ми пряными морковками, капустами, грибами, требухой, фунчозой, рыбным и мясным хе… Сухие терпкие струи запахов — перец, куркума, кинза, зи- ра, барбарис — витали над мисками и горками разноцветных специй, и вся эта благоуханная отрава, смешавшись за день с приторным духом кондитерского рая, под вечер способна была довести голодного человека до обморока. Нет, потом такое началось — и на улице, и вокруг… И к отелю — там ведь и взорвалась машина с этим иранским туристом, а?
После первых двух минут ее игры из спальни вышла сама Мария: некрасивая, угрюмо-лобастая, как щенок, громозд- кая женщина с тяжелым подбородком и маленькими, близко поставленными глазами такой ликующей синевы, что вся ее внешность тушевалась, оставляя только этот властный свет. Был еще самодельный дощатый стол, заставленный и заваленный какими-то коробками, пакетами и птичьим инвентарем. Ее комната под номером помещалась очень удобно — как раз против лифта. Мальчик все это ненавидел; главное — ненавидел острый звериный запах, лучше повествующий о беде животных, чем любые рассказы. Нарядная, благостная смерть. Вы, случайно, не знаете о ней?
Апорт называли символом Алма-Аты: яблоко весило чуть не килограмм. Много их околачивалось под ее окнами, любителей ноты переворачивать; возможно, кто и прилег с устатку. Словом, пристав Тимофей Семенович настоятельно рекомендовал как можно скорее и скрытнее ото всех Яшиных дружков спровадить юнца куда-нибудь подале, к родне, под замок. В кривозубом заборе, захлестнутом высокими кустами бледно-розовой и бордовой мальвы, голубела калитка с осевшим левым плечом — отворить ее получалось, только если хорошенько приналечь, а там уж оголтелым перебрехом гостей встречала упряжка трех мелкотравчатых дворняг: рыжей, пегой и белой. И все задвигались, вздохнули, заулы- бались и разом заговорили на трех языках. На особо трогательном переходе от овсянки к бубенцам у Ильи сжалось горло, на глаза — хорошо, что свету маловато, — навернулись слезы. Много чего пожгла, это точно, и бесполезно сейчас догадываться, что именно. Тест-Комплект для кокаин а с мочой. Previous Share Flag Next. Побойтесь бога, Полина Эрнестовна: девочка едет учиться! Вымеряя полураздетую, в одних пан- талончиках, девочку, Полина Эрнестовна таращила черные, как греческие маслины, глаза, приговаривая: — Так бы и съела ее на завтрек! Но — не сразу, не в начале вечера. И уже не казалась такой величественной, как в детстве. Я зверя чую за километр….
Освободительная чушь?! А дальше, говорил Зверолов, птичья забо- та. Здесь светло, просторно, приятные девушки в белых футболках готовы помочь и ответить на все вопросы. Была во всем облике Большого Этингера некая разма- шистая элегантность, непринужденная уверенность в себе, доброжелательная порывистость эмоций. Зачем ждать, пока крыша провалится!
Рука сжималась и разжималась, будто припоминая жесткую хватку бабушкиной ладони, все детство не отпускавшей руки внука. Илюша в этом месте ее рассказа всегда представлял Зверолова на берегу пустынных волн Салара, в позе Петра, с рукой простертой: «Здесь будет город заложен назло надменному соседу! Мы их держим для особо дорогих покупок. Что думаете? Но дело не в этом; чем-то его старик зацепил, напомнил что-то смутное, давно забытое: какую-то мальву у заборов, заливистую брехню дворняжек, звяканье ведер вокруг улич- ной колонки… А тот, приметив, как Илья замедлил шаг и внезапно оста- новился, крикнул неожиданно громким петушиным говор- ком: — Молодой человек! А зря: никогда вы не знаете на- верняка, в какие моменты судьбы пригождаются нелепые из- лияния вашего непутевого сына. Потом опустил руку, помол- чал и устало добавил: — Я, мил ты мой, толком не скажу. Обшивала она артистов оперного театра и одесскую аристо- кратию. Появляясь у них с бабушкой после очередной воскресной репетиции, Разумович даже не пытался раскрыть футляр, не то чтоб инструмент из него извлечь. С наступлением темноты ста- ричок Морковный щелкал выключателем, и над столом за- горалась низко висящая лысая лампа величиной с младенче- скую голову.
Вообще, клеток у Морковного явно поубавилось:. В прошлом разе вы- шло суховато. Вот чего Илья долго не мог бабушке простить: она всегда мечтала избавиться от «этого саркофага». Мальчик все это ненавидел; главное — ненавидел острый звериный запах, лучше повествующий о беде животных, чем любые рассказы. Уверял, что в древней Эл- ладе они как раз вечерами читали «Легенды и мифы Древ- ней Греции» на олимпиадах был такой вид соревнований. В Одессе про такое говорили «з глузду зъихав». Исхитрился вытащить портмоне, не зазвенев, — полу- чи от «учителя» высший балл! Но этот, видимо, где-то неподалеку жил, а до Тастака добираться сил уже не хватило: совсем изношенный старичок, в одной руке клетка, другая, паркинсоновая — с самодельной, приплясывающей палкой. К «пироге» они, гуляя в садах, приходили со Звероло- вом — слушать соловьев и наблюдать муравейники и осиные гнезда. Но тяжелая вышла история с этой ее дочерью.
Как купить Трава, дурь, шишки Пинск? Тержола gostevoydombriz.ru--p1ai/forum/?PAGE_NAME=p rofile_view&UID= Senegal Купить Гашиш, Бошки в Усти-. Who is your mentor? More importantly, who do you mentor yourself? The infinite world is about giving back. Mentoring others is how we can.
В Институте бабушка уже не работала, но продолжала его «курировать»: приходила в свою лабораторию виноделия, обсуждала с учениками и бывшими коллегами результаты опытов, проверяла чистоту химической посуды. В фиолетовых тенях под платанами шла непрерывная кутерьма узорчатых солнечных зайцев. Плащ был Илюше и раньше знаком — огромный, тяжелый, из толстой бычьей кожи, он мог стоять на полу сам, без чело- века внутри. Стреля- ли патронами со снотворным, вроде бы так? Мальчик скучал, но, вышколенный бабушкой Зинаидой Константиновной, терпел в тайной надежде на гренки, которыми старик Морковный всегда угощал их на прощание. Выкроек она не знала.
Долгое время Илюша был уверен, что Морковный — это не имя, а прозвище старика, данное потому, что в корм своим канарейкам он подкладывает кусочки моркови. Маленьких степных лошадок со стоячими рыжими гривами Илюше было страшно жаль. Неприметный блекло-желтый кенарь озирался на жердочке. Пел с открытым клювом, в манере сдержанной страсти, виртуозно меняя тональность и силу звука, «балуясь»: то проходя низами, то поднимая тон, то сводя звук к обморочному зуммеру, трепещущим горлом припадая к тончайшей тишине. Ты у меня услышишь колокольчики в Овидиополе! Дышать как-то птица еще дышала, а вот пила-ела, надо думать, на ощупь. Но место в оркестре знаменитого Оперного театра горо- да Одессы Гаврила Оскарович получил в свое время вовсе не как тенор, а как — поклон папаше-кантонисту — незауряд- ный кларнетист. Разложит — и тотчас смешает одним движением руки.
Пробы Бошки, Кокаин Ланта И нево-о-о-льные слезы капают пред увядшим кустом хризантэ-э-э-эм! Вполне вероятно; да и кто бы пустил его спать в иное место? А петь учил их сам. Ста- ринный народный промысел, благородный овсянистый на- пев, замечательная раскладистость! Ароматы ванили, патоки, цукатов, горячего темного шоколада под конец дня становились невыносимы, а с голодухи даже тошнотворны — тем более что с утра просыпался Зеленый базар напротив, раскочегаривал свои тандыры, раздувал угли для шашлыков, насаживал кусочки баранины на палочки и выкладывал их рядком на мангалы. Обычная такая аптека.
Нарядная, благостная смерть. В папке хранились мандат двадцатых годов на ношение огнестрельного оружия за подписью какого-то Якова Михай- лова, телеграмма с просьбой о поставке лягушек для Таш- кентского зоопарка, записки людей, безуспешно искавших его между Ташкентом и Алма-Атой, и старая коричневатая, с обломанными уголками карточка понизу выведено сла- вянской вязью: «Придворная фотография Я. Пластинок было четы- ре: аспидно-черные, с бегущим по кругу кинжальным про- сверком, с розовыми и желтыми сердцевинами, где мелки- ми буквами указывалось, какие птицы поют: синицы, слав- ки, дрозды. И — к кому? Николай — тот буйным был, и во всем — буйным: в жизни, в канарейках… в женщинах. До осени, когда начинались занятия в консерватории, оставались считаные месяцы, и за это время надо было под- готовить девочку к новой жизни, обшить с ног до головы в изысканном европейском стиле, сочинить и создать гар- дероб, который не посрамит и тамошнюю Кертнерштрассе с великолепием ее дорогих магазинов и разодетых модниц. Ты можешь возразить: «А фагот? И заканчива- лась артистично: звонкими отбоями. Яше велено было собраться и наутро быть готовым к отъезду в Овидиополь, к двоюродному брату матери, на неизвестный срок. На ночь клетки покрывали платками и шалями, и сразу в комнате становилось очень-очень тихо.
Уже расцвели огромными медными лютиками вынесенные на террасы граммофоны, изливая где рулады Карузо, где страстный вой цыганского романса, а где забубенный тенорок популярного куплетиста. Каждая клетка — маленький ажурный дом, и каждая — наособицу: одна — как резная шкатулка, другая — точь-в-точь китайская пагода, третья — собор с витыми башенками. А зачем, думал Илюша: сорок лет — это ж какая даль незаглядная! Но нам-то, в сущности, все равно, как клиент пла- тит. Вот, собственно, и все — о нем. Илюша ясно помнил день их последней осени: близкие го- ры, будто оправдывая свое название — Алатау, «пестрые», — принакрылись ворсистым густотканым ковром, с бесчис- ленными оттенками желто-багряных, пунцовых, ржаво-зо- лотых кустов и деревьев. Все птицы пели. Илюша в этом месте ее рассказа всегда представлял Зверолова на берегу пустын- ных волн Салара, в позе Петра, с рукой простертой: «Здесь будет город заложен назло надменному соседу!
Начало концерта в Но ведь не это главное — тем более что Яша счел нужным сей шедевр усыновить, а псевдонимом взять солдатское имя деда: Михайлов. Так в них бедный Илюша и застрял — головой вниз. Работать некому! Я так понимаю, это какой-то плакат, объясняющий различия в сортах травы. В прошлом разе вышло суховато. С бабой Марьей, вернее, с ее стадом, был связан дикий случай, тот, что потом бабушка именовала «скачками на коз- ле», а Илюша сердился, краснел и таращил глаза, чтобы вла- га стыда и обиды не выкатилась на щеки. Увы, какой там бордель! И так же аппетитно скворчали восхитительные гренки на двух сковородах, исправно ворочаясь с боку на бок. Это тоже было — «для разговору». Реклама в этом блоге.
И жила неделями, неторопливо обшивая всю семью. Это был ритуал: ко- гда дочь, блаженно жмурясь, отхлебывала из чашки мелки- ми глотками, отец, патетически воздев руки и потрясая ими, всплескивал тенором, так что официанты с улыбкой огляды- вались на их столик: — «Сердце полно жаждой мщенья! И — бессильными плетьми висящие руки Абдурашитова на похоронах дочери. Всякие детские «почему» и прочие «несдержанности» угрюмо игнорирова- ла или обрывала простым кратким «помолчи! Николай рассказывал, а я уж и не помню подробностей. Горячая продажа Лучшая цена COC тест-комплект. Повернулся и взбе- жал, раскачивая лестницу, в черное небо, пересыпанное огоньками невозмутимых звезд. Длинный черный плащ, даже Зверолову длинный: до середины икры. В глазах ста- риков есть что-то черепашье: медленное смаргивание, туск- лая роговица. Кто ж знал, что роковым этим словам, вымолвленным в недобрый час, суждено было сбыться так скоро? Тема усеченного семейства была запретной. Уже в то студенческое время он начал лысеть — поразительно рано.
Определение «страстный» у Зверолова означало высшее одобрение. Create an account. Она отерла вспотевшие ладони о коленки и, выпрямив спину «перед началом всегда глубоко вдохни» , заиграла Тридцать вторую сонату Бетховена, сложнейшую… И когда после раскаленного до минора первой части вы- летела на вторую, с разреженным воздухом ее альпийских вершин, накрытых снежными ризами, с ее умиротворенно истаивающим «Lebewohl! Одна была летняя, другая — зимняя. Манекены с колокольчиками по карманам. А дальше слева, и справа, и вокруг простирались сады, и уж они были безбрежны и благоуханны. Плыли, сцепившись оборками, выпуская солнце на миг-другой и вновь пряча его за широкими кисейными подолами. Он по- кроет жестью вашу веранду! В фиолетовых тенях под платанами шла непрерывная ку- терьма узорчатых солнечных зайцев. И Илюша кивнул — конечно же, ничего-ниче- го. Ну, первым Гена очнулся, надо отдать ему долж- ное.
Под зеленым легчайшим верблюжьим одеялом полезная вещь! Иногда, доставая носком туфельки педаль, она чуть не соскальзывала с рояльного, обитого кожей, табурета высоту которого, прежде чем дочь села за инструмент, Гаврила Оскарович долго придирчиво устанавливал, подкручивая регулировочные маховики ; подпрыгивала, как мяч, выплеснув на клавиатуру пену очередного кружевного пассажа; мечтательно замирала, выпустив из рук угасающий аккорд. Золотая мошкара вилась под притолокой вокруг лампы, добавляя к звездной россыпи блесткое канареечное мельтешение. Васильев тот — да, могу рассказать, как он птиц темнил, сам видел, своими глазами: он клетку ставил в ящик, ящик заворачивал в мешок, тот — еще в какой-то тулуп… и все это запиралось в шифоньер. Но Зверолов старика уважал и покупал у него молодых самцов хорошей зеленой линии. Ах да! Старый картежник Моисей Маранц тоже рвался «финан- сировать заграничное обучение» любимой внучки, но его со- мнительные предложения зять обошел вежливым молчани- ем.
Это в нашем терпеливом деле гораздо лучше. Рука сжималась и разжималась, будто припоминая жесткую хватку бабушкиной ладони, все детство не отпускавшей руки внука. Полюбуйтесь: от сего манускрипта пальцы все черные! А пока давайте прогуляемся по Торонто Траву здесь продают в аптеках! Пятая, Аида, лет через двадцать выкормит своим моло- ком новорожденную дочь Ильи, осиротевшую через час по- сле рождения. Минут че- рез десять направляясь в дамскую комнату, Эська прошла мимо тапера, из любопытства скосив глаза. И стран- но было осознать, что этот человек, проникнутый любовью к малым птахам, воевал, воевал и воевал: сначала в грена- дерском полку Его Величества, потом в конной бригаде Ко- товского, затем — в Финскую, Отечественную… Он и строил, конечно, — Турксиб, например, и, вероятно, много чего еще. Кажется, даже любовался некоторыми изменениями, принесенными ею в окружающий мир. Это так, к слову пришлось: просто Айя пряталась в исповедальне, как маленький Илюша ко- гда-то прятался в стоймя стоявшем знаменитом плаще-ша- лаше — том самом, в котором влюбленный Зверолов спал зи- мой под окнами одной всеми забытой одесской балерины…. Уже отец прикидывал, каким шрифтом набирать на афише имена и какие давать фотографии — когда приключилась эта беда. Это ведь не караван-сарай какой-нибудь.]
А внутри вся обстановочка, заботливое кропотливое хозяйство для певчих жильцов: «купалка» — воротца, наподобие футбольных, с дном из оргстекла, и поилка — сложно устроенная штука, куда вода поступала из резервуара; менять ее надо было каждое утро. И жилец, доложу, очень серьезный… Тебе , — голосом приналег, — покажу. Вообще-то старики с клетками околачивались на Тастаке — был там птичий рынок. Особенно Желтухина Вто- рого — тот вообще сидел в своей исповедальне в настоящем карантине, потому что был для остальных самцов учителем, «старкой». Она, конечно, была ужасно рада, что аудиенция удалась; но одновременно ей не терпелось скользнуть с табу- рета, схватить отца за руку и поскорее утащить. Но даже и в эти минуты, перешибая ночную мощь травных и древесных запахов, догоняя их и обещая райское блаженство, над Татаркой витал аромат неописуемых гренок старика Морковного.